Глава 1.
   
Прошло 10 лет....
       
      Пункт 1.
       
      - Адетта, милая вставай! - мама будила спящую девочку, легко тряся за плечо.
      По лестнице кто-то протопал и в комнату заглянул мальчик. Очки - полумесяцем, чёрные взъерошенные волосы и задорная улыбка.
      - Доброе утро, мам! Дета, ну вставай же, завтрак на столе, - почти прокричал он.
      - Сириус, ты что так кричишь!
      Дета перевернулась на другой бок и открыла глаза:
      - Сириус, а не мог бы ты пойти в пень! - недовольно поморщилась Адетта.
      - Дета! - всплеснула руками мама. - Где ты набралась таких слов?
      - У папы на работе, - девочка подняла бутылочно зелёные глаза на маму и потянулась. - Вот побудешь несколько часов в аврорском штабе и не такого услышишь!
      Её шестилетняя дочь была не по-детски взролой. Рассуждала, как вполне культурный одиннадцатилетний ребёнок. Сердце Лили сжалось - как там её бедный мальчик. Сегодня ему одиннадцать. Значит придёт письмо из Хогварца. Все эти годы она сидела у зеркала рвя своё материнское сердце на части. ОТ издевательств, на которые были способны Дурсли, её трясло, гнев поднимался в душе...а потом начиналась истерика... Однажды, года три назад, она чуть не разбила зеркало. Но всегда выручали дети и Джеймс. Он всегда был рядом, не давая опуститься в ту бездну материнского отчаяния, на краю которой Лили стояла изо дня в день.Она вроде срывалась, но всегда выручал Джеймс - он подавал ей руку в трудный момент и она держалась, держалась крепко, боясь отпустить эту соломинку. Эту тонкую ниточку, до сих пор связывающую её с внешним миром. Первые две недели, - после того, как они поселились в этом мире она была в глубокой депрессии.Потом Джеймс устроился в штаб Авроров.Рядовым Аврором.Сейчас же это был руководитель Отдела. Выдвиженец в Министры.
      - мама, ты о чём думаешь? - Сириус вывел её из ступора.
      - Нет, ничего... ни о чём милый... - она улыбнулась и потрепала сынишку по макушке, севшего на постель к сестре. А она и не заметила этого движения.
      - Папа ушёл? - спросила Адетта.
      - Да, дорогая. На столе завтрак. Вставай одевайся и пойдём завтракать. Хорошо?
      - Хорошо, мама!
      Лили вышла из комнаты, погружённая в свои мысли. Джеймс ушёл на дежурство. Значит ещё одна бесонная ночь. Лили уже 10 лет не могла лечь спать одна, без мужа. Ей нужен был Джеймс. Только в его объятиях она не видела кошмаров - не видела тех белоснежных кудрей, заслонивших крыльями её сына, не видела его влюблённого взгляда, не видела издевательств Дурслей...Как бы она хотела оказаться сейчас рядом с Джеймсом на дежурстве, куда-то идти, кого-то искать, что-то делать полезное... Но у Джеймса был один ответ: "Я не хочу потерять ещё и тебя!" И она сдавалась. Но и училась. Она теперь сильнее и маленький лучик надежды, что когда нибудь сын её услышит, услышит её шёпот, почувствует тепло материнской руки. Легилимент - талантливая, творческая личность. Она училась творить волшебство без палочки. Чтобы защитить сына снова, даже когда она будет без оружия. Невербально, с помощью кистей рук, как когда-то это с ней сделал ангел.
      Она спустилась на кухню. Сердце бешено колотилось. Подошла к окну. Достала зеркало. Дети сидели и уплетали яичницу с беконом (Когда они уже успели прибежать?). Положила руку на стекло, боясь оторвать пальцы и увидеть страдания её мальчика. Но делать нечего. Вздохнула и резко убрала руку. Муж её кузины сжигал письма. Сероватая бумага, зелёные чернила. Она лишь на секунду увидела герб и прижала руку к к губам, чтобы не зайтись в крике. Это были письма из Хогварца. Слёзы хлынули из глаз - самопроизвольно. Это было невыносимо. Она руками смахнула слёзы, - они дрожали, как впрочем и всё тело.
      - мама, тебе плохо? - к ней подошла Адетта и обняла за талию.
      - Нет, зая, всё впорядке. Вы поели? - Лили разговаривала с дочерью, смотря в окно и стараясь не давать видеть ребёнку её лицо, красное от слёз.
      - Да мама. Но тебе плохо. Я чувствую.
      - Ничего дорогая! Всё впорядке, - она вытерла свои слёзы и повернулась к дочке.
      - Мам, ты плакала? - озабоченно спросил подошедший Сириус.
      - Нет. Просто не выспалась.
      - Мам, а ты папу сегодня не дожидайся, ложись спать. А я с тобой лягу, - посоветовала Адетта, искренне надеясь,что её совет поможет маме.
      - Идите погуляйте. Денёк хороший. Только далеко от дома не отходите, - тихо сказала она, отходя от окна и садясь на стул.
      Дочь недоверчиво посмотрела на красное лицо матери, но решила, что всё же стоит пойти погулять и оставить маму наедине со своими чувствами.
      Когда дверь за ребятами захлопнулась Лили прорвало. Она рыдала, положив руки на стол и уткнувшись в скатерть.Её всю трясло.
      - Зачем? Зачем ты сделал это? Лучше бы я тогда умерла! - вдруг крикнула она, рукой сшибая всё со стола. Она кричала от боли, от безысходности, от того что не может помочь её любимому мальчику.
      И вдруг еле слышное в голове :"Мама?"
       
      Пункт 2.
       
      Гарри слышал как кровь стучала в висках, когда дядя Вернон сжигал письма. Он понял, что его пытаются разозлить и просто-напросто заперся в малой спальне. И вдруг голос, крик, тем же тоном, в той же интонацией, но с каким-то надрывом:"Зачем? Зачем ты сделал это? Лучше бы я тогда умерла!". Он узнал этот голос бы из тысячи: "Мама?". Он шепнул это слово тихо, совсем не надеясь на ответ. Но ответили.
      - Гарри? - в голове пронёсся тихий шелестящий шёпот, словно сам говорящий не мог поверить в то, что его услышали.
      - Мама? - уже сильнее, волнуясь, боясь потерять контакт, взволнованно произнёс он.
      - Гарри? Мой милый, - в голове всхлипнуло и вдруг он увидел...
      Его мама сидела за столом, накрытым белой скатертью в столовой. Или кухне. В умывальнике сами собой мылись чашки...Кухня в золотисто-жёлтых тонах. Обыкновенная. Плита, посуда, умывальник, стол. Цветы на подоконнике. На окнах белые занавески из прозрачного тюля. Мама смотрит в зеркало. Не видно, что там.. Но она плачет. Это по её трясущейся спине понял Гарри, да по хрустальным каплям, падающим на скатерть.
      - мама не плачь, не надо...
      - Я не плачу... Мой милый... Как я хочу быть с тобой...
      - Я тоже, мама. Мама, как это могло случиться...
      - Гарри, мой милый, Гарри...
      - Мама, но как ты... Тётя Петуния сказала, что вы с папой... Та автокатастрофа....
      - Автокатастрофа? - брови мамы взметнулись в верх. Она напряглась.- Гарри, послушай и запомни, - голос мамы звенел как струна, - мы с папой живы. Я не знаю, сколько продержится эта связь, и почему она возникла. Гарри, ты ВОЛШЕБНИК! Не удивляйся! Не слушай тетю Петунию и её мужа...
      Мама хотела ещё что-то сказать, но что-то хлопнуло и она отвлеклась. Связь прервалась. Гарри открыл глаза. Видимо он заснул. Значит это был всего лишь сон. Гарри сел на кровати и обнял подушку, хотел ещё помечтать. Но ему не дали: из гостиной донеслись испуганные вопли. Гарри соскочил и отпер дверь. Спустился вниз. Из камина, бешено вращаясь, вылетала лавина писем. Он попытался поймать одно, но не удалось. Дядя Вернон отобрал письмо, запихнул его в чулан и громко крикнул:
      - Мы уезжаем!
       
      Пункт 3
       
      Дверь хлопнула. Лили отвела взгляд и поняла тут же, что контакт прервался. В дверях стоял Джеймс. Его качало. Лили испугалась - это не могло быть Огневиски.Её дорогой Джеймс не пил уже 10 лет - с тех пор как они потеряли Гарри...почти... И это последнее почти как никогда сейчас её обнадёживало. Она сумела поговорить с сыном. Недолго, но так по матерински.... Жаль, что она не может его коснуться.
      - Джеймс, дорогой, что случилось? - она подбежала к нему и усадила на стул.
       муж отрешённо смотрел в одну точку.
      - Я встретил Риддла.
      У Лили расширились глаза, его предательство стоило ей сына.
      - Джеймс, что ты сделал? Джеймс, не молчи, говори!
      Она встряхнула мужа.
      - Он в Министерстве. Заговорщик,Лили,- муж поднял голову и взглянул на неё,- Я чуть не произнёс Кедавру. Я был так зол! Я чуть не опустился до его уровня.
      - Ты никогда не опустишься так низко, - Джеймс прижался к супруге, а она гладила его по спине, успокаивая, - Никогда. Я тебя удержу. Я разговаривала с Гарри.
      Муж резко отодвинулся от неё и непонимающе посмотрел в её глаза. Она вся внутренне светилась.
      - Как? - ошарашенно произнёс он.
      - Незнаю, - она начала накручивать прядки на его голове себе на палец.- Он узнал меня. Узнал. Принял. Впустил. Он наш... Понимаешь, он не изменился... Только он уже не ловит мыльные пузыри. Моя дорогая сестрёнка, сказала ему что мы погибли в автокатастрофе. Я сказала, что он волшебник. Он видимо меня не понял.
      У Джеймса проносились какие-то мысли, звуки в голове. Но сейчас было главное одно - она смогла... Смогла поговорить с их сыном... Значит надежда есть....Джеймс закружил её. И они поцеловались. Как раньше... когда не было забот, когда был Хогварц с его тёмными переходами, и выручай-комната.Он ласкал своим языком её язык, прикусывал губу, руками забрался под её свитер. Её теплое тело, как всё возвращается назад.... Тонкая ниточка связи с сыном... Вот что возвратило их на двенадцать лет назад, возвратило в тот мир, в котором были он, она и Гарри, их маленький Гарри, так задорно летавший на метле по всей комнате. Он не как не мог напиться её губами, не мог до конца зарыться в волосы. Она уже сидела на его коленях, закинув руки ему за шею. и они целовались...Долго, мучительно...Словно вспоминая друг друга.
      Они не заметили, как пришёл Сириус. Мальчик покраснел и отошёл от двери - он никогда не видел родителей такими... такими открытыми, близкими, любящими друг друга... обыкновенными людьми...
       
      Пункт 4.
       
      В дверь утлой лачуги на берегу океана, куда быстро переехали Дурсли вместе с Гарри кто-то гулко постучал. Гарри оторвался от рисования торта на пыльному полу и задул свечки на торте, подув на пыль. Так он отпраздновал своё одиннадцатилетие. В дверь ещё раз постучали. Дядя Вернон с тётей Петунией спустились сверху. В руках у дяди была винтовка. Наконец дверь просто - напросто вынесли и в проходе возник...человек, нет не человек, а гигант, ростом с человека два. Волосы на голове его спутались и были мокрыми. Он отряхнулся как собака.
      - Извините, - поставил дверь на место. Шум шторма вроде утих.
      - Кто Вы? - воинственно спросил дядя и направил ружьё на этого большого человека.
      - Дурсль ты мерзок! - в руках гиганта дуло винтовки согнулось, выстрелив пулей в воздух, пробив дырку в крыше. Оттуда сразу же начало капать...
      Гарри спрятался за угол выпиравшей стенки. Ему было немного страшно.
      Гигант обратил внимание на Дадли, сидевшего неподвижно диване, Гарри же спал на полу, в отличие от него.
      - Я думал ты меньше Гарри, особенно в области живота, - добродушно усмехнулся незнакомец.
      -Я...Я.. не Гарри... - затравленно произнёс кузен.
      Великан изогнул бровь, не понимая.
      - Я Гарри.
      Гарри вышел из-за угла и посмотрел на великана. Глаза второго сразу потеплели.
      - Конечно.Ты очень похож на своего отца.
      - А на маму? - Гарри сам не понимал как у него выскользнул этот вопрос. Сам собой.
      - А на маму - глазами.
      Гарри потрогал веки, словно ощущая, что ещё говорит с ним мама.
      Человек отодвинул Дадли с дивана и уселся на него. Ветхий диван хрустнул.
      - Извини, я не представился. Рубеус Хагрид - Хранитель садов Хогварца. Ты конечно всё знаешь про Хогварц?
      - Нет Но я знаю... - и вдруг он поверил сну, увидел отчётливо маму, склонённую над зеркалом; плачущую маму, - что я, - Гарри вздохнул и буквально выдохнул слово, - ВОЛШЕБНИК.
      Настало время удивляться дяде и тёте.
      - Откуда? - спросили они в унисон.
      Гарри почувствовал какую-то теплоту в сердце.
      - Мне мама рассказала.
      - Лили? - глаза Хагрида стали круглыми.
      Мальчик лишь качнул головой и продолжал:
      - Сегодня она разговаривала со мной. Она сказала, что они с папой живы. А потом... Потом что-то хлопнуло и связь прервалась.
      - Ментально... - опешил Хагрид и тоже поверил. Поверил бесповоротно.Окончательно... И в душе зажглась надежда. В душе, искалеченной одинадцатилетней давности трагедией.
       
      Пункт 5.
       
      Джеймс и Лили так бы и целовались, пока в кухню не вбежала раскрасневшаяся Адетта. Словно электроны одинаковых знаков они оттолкнулись друг от друга, зардевшись.
      - Мама, я пить хочу! - попросила дочь.
      - Сейчас, милая! - Лили доостала из холодильника кувшин с томатным соком и налила его дочери.
      Адетта выпила всё залпом и куда-то убежала. Лили убрала со лба волосы, села за стол, и потёрла глаза кончиками пальцев. Разговор с сыном взбудоражил её. Она не могла прийти в себя.
      - Джеймс, - она подняла голову, - как нам вернуться туда? Я думала, - она налила себе сока и тут же сделала глоток, - что смирилась. Но сегодня... Всё всколыхнулось заново.
      - Я тебя понимаю. Мне бы тоже очень хотелось поговорить с ним.Теория Всемирной Паутины. Помнишь?
      Лили вспомнила Хогварц. Опять. Уже в который раз за эти одиннадцать лет.
      - Все миры связаны всеобщей пуповиной. Зная координаты мира в паутине, можно путешествовать между мирами. Миры делятся на открытые и закрытые.
      Она подняла взгляд на Джеймса. В нём была надежда.Надежда встретиться с сыном. Она опять отпила глоток, вновь посмотрела на мужа, а потом опустошила бокал залпом.
      ....В эту ночь они были единым целым. Они наслаждались друг другом. Он обнимал её - вспоминая все изгибы, родинки, маленькие шрамы. Всё было как в юности. Когда она, будучи старостой школы, затаскивала за галстук Джеймса в ванную для старост и они закрывались там.Тогда не было ничего, что можно было терять. Сейчас же на карту было поставлено многое. В первый раз за эти одиннадцать лет между ними не было скованности, обречённости. Сейчас они наслаждались счастьем. Им даже пришлось поставить Заглушающие чары на комнату, чтобы не разбудить детей. Раньше Заглушки они ставили лишь от кошмаров Лили. А сейчас - от счастья. В этот раз в комнате Лили наколдовала свечи, на столике были бокалы с красным вином и лёгкая закуска. Всё как в первую ночь. Первую ночь между ними, как между мужем и женой.
      А потом они лежали и наслаждались лунным светом. Джеймс вспоминал Бродягу и Лунатика. Гладил волосы Лили и медленно засыпал.